Ночная колдунья [= Злодейка ] - Наталия Орбенина

Варя помолчала, размышляя, стоит ли выплескивать наружу наболевшее, но потом решилась, слишком тяжко в одиночку пробираться в джунглях собственной души. Сначала она говорила медленно, подбирая слова, смущаясь, а потом все откровенней и яростней стала ее исповедь. Доктор слушал, не перебивая. В душе его нарастало ликование, и он его уже не смог скрывать!

– Я предупреждал вас! Я знал, что настанет миг прозрения! Разве может это холодное рациональное существо понять женщину! Он примитивен и прост! Его желания подобны инстинктам животных! Никто, никто не в состоянии ощущать вас, ваше тело лучше, чем я.

– Вы забываете, мой дорогой, что прежние тропы любви заросли и недоступны! – с горькой иронией произнесла молодая женщина.

– Блаженство любви недоступно там, где нет самой любви, – тихо промолвил Валентин Михайлович и легким прикосновением пальцев поверг ее в дрожь.

Варя думала, что подобные ощущения ушли в прошлое. Но ошиблась. Волшебные руки Литвиненко по-прежнему имели над ней магическую власть. И уже через несколько минут их губы слились в страстных поцелуях. Впервые Варвара забыла о своей неподвижности. Доктор мастерски оживил то, что, казалось, заснуло навсегда. Конечно, нижняя часть ее тела так и осталась в мертвом безмолвии, но шея, грудь, руки – все трепетало и изнемогало от наслаждения! Волосы тяжелой волной рухнули на плечи и разметались от нежных, волнующих движений. Мягкие пальцы доктора исследовали все закоулки ее тела, ища отклик еще живой плоти. И он получил свой ответ. Варвара, изогнувшись дугой, обняла его с неимоверной силой и глухо застонала. Такой силы наслаждения она не знала, даже когда была здорова.

В последующие минуты Литвиненко помогал ее привести в порядок одежду и прическу. Они не проронили ни слова. Но было совершенно ясно, что доктор восстановил утраченное влияние прежним проверенным способом.

Варвара не стыдилась своего поступка. Более того, она полагала, что поступила правильно. Ей хотелось снова царить в семье, а для этого необходим был верный помощник. Как сбросить мачеху с ее пьедестала, вырвать из отцовского сердца? Опорочить. Полить грязью, внести червь сомнения в чистоту супружеских отношений. Как лишить ее власти и влияния? Извести наследника! Новый, пожалуй, уже не получится, чудес два раза не бывает!

Мысль о детоубийстве только поначалу показалась Варваре страшной. Но чем больше она размышляла об этом, тем более к ней привыкала. Однако даже Литвиненко не посвятила в свои планы. Собственно, и плана-то не было. Ребенок постоянно находился при матери или няньке, которые не спускали с него глаз. Сама Варвара редко оказывалась рядом с мальчиком. Он словно чувствовал черные мысли сводной сестрицы и всякий раз при виде ее начинал кричать и биться.

Варвара выжидала, представляя себе разные картины ужасной смерти ребенка и дикого горя несчастной матери. Порой она часами проводила, молча, уставившись на ненавистную мачеху, но видя не ее, а свои фантазии. Неожиданно мечтания приняли совсем другой оборот. Эти мрачно-сладостные картины прервались ужасным случаем. На Дмитрия кто-то напал и ранил его из пистолета.

В первый миг Варя искренне испугалась. Но когда суета улеглась и стало ясно, что Гривину не грозит серьезной опасности, она пожалела, что он остался жив. Муж перестал являться для нее опорой и надеждой. Более того, своим равнодушием и холодностью он погубил в ней остатки желания жить, бороться с болезнью. А ведь она верила в него, в его любовь! Но оказалось, что любви там не было и в помине! Если бы не Литвиненко! Он спас Варвару. Воскресил и ее тело, и ее пороки.

Однажды, осмотрев раненого Дмитрия, Валентин Михайлович произнес:

– Чрезвычайно странными кажутся мне все обстоятельства данного дела!

– Нет ничего странного в том, что обозленные пролетарии мстят своим благодетелям! Иногда блудливая собака кусает руку, дающую ей хлеб! – пожала Варя плечами в ответ, не замечая, что тем самым противоречит сама себе, всем своим прежним шагам на почве благотворительницы.

– Странным является не сам факт нападения. А характер ранения. Я как врач скорее склонен предположить попытку Дмитрия Ивановича выстрелить в себя. Но то ли духу не хватило, то ли рука дрогнула, так или иначе, он очень удачно промазал. Я имею в виду, промазал мимо жизненно важных точек своего организма.

Варя задумалась. Вероятно. Не только ей опротивела совместная жизнь, но и супругу. Но как разорвать узел? Странно, что муж не пытался извести ее, калеку, что было бы проще. Значит, в его жизни есть еще нечто важное или некто! Но кто это может быть! Прислуга? Работница, баба из деревни? Вряд ли. Митя брезглив и осторожен.

Размышляя подобным образом, Варвара поделилась своими сомнениями с доктором. Вот тогда Литвиненко и стал потихоньку приглядывать не только за раной своего пациента. Однажды мягкой походкой, бесшумно, несмотря на грузность своего тела, он подкрался к дверям спальни Гривина и стал свидетелем прелюбопытнейшей сцены. Он поразился пылкости чувств и действий Марго и Дмитрия. Наблюдая за нежной сценой и прислушиваясь к долетавшему до него шепоту, догадливый доктор понял, что это не первый внезапный порыв, охвативший молодых людей. Они, несомненно, предавались своему греху и ранее. Своими находками он осторожно поделился с подругой. Варя была готова узнать нечто подобное. Но то, что это опять оказалась ненавистная выскочка, повергло ее в неописуемую злобу. Она мастерски разыграла душераздирающую сцену доверительной беседы двух близких подруг. И с наслаждением наблюдала за нарастающим смятением Маргариты, когда попросила следить за неверным Гривиным. Варвара просто упивалась, видя на лице Марго плохо скрываемые следы душевной борьбы. И именно в тот момент невероятная догадка поразила ее. Точно такое же смятение запомнила она на лице подруги накануне свадьбы, накануне страшного падения. По-видимому, Марго и управляющий были близки и раньше, и девушка знала, что произойдет с разлучницей дальше!

Варе требовались подтверждения подозрениям. И доктор придумывает план со срочным отъездом. Соглядатаем оставили горничную Настю. Варя точно рассчитала, что жажда денег пересилит порядочность по отношению к хозяйке. И та оправдала надежды. Правда, после такого предательства ей пришлось срочно покинуть место. Уже в Петербурге, на Казанской, выяснилось еще одно важное обстоятельство. Чрезвычайное сходство изображений младенцев Мити и Коли.

Варвара не сомневалась теперь в тайной связи своего мужа и мачехи. Она не обвиняла их, она радовалась и раздумывала, в какой момент обнародовать все эти грязные тайны. Одно внушало ей беспокойство. Отец не пережил бы такого предательства, сердце пошаливало. Поэтому действовать требовалось крайне осторожно и постепенно.

Однако события стали развиваться слишком стремительно и приняли неожиданный оборот. Увиденная Варварой Платоновной под гипнозом чашка кофе упорно наводила мысль доктора на отравление. И это теперь казалось логичным, если предположить давнюю связь и подлый сговор Марго и Дмитрия с целью коварно завладеть наследством своих благодетелей. Варя соглашалась. Но про себя она не верила, что наивная, романтичная подруга и расчетливый, трусоватый Гривин рискнули совершить подобное. Она упала, потому что не послушала Литвиненко, одолела слабость, закружилась голова. Но Дмитрий Иванович оказался не так прост. Он сам решился раскрыть перед Прозоровым грязные игры его дочери. Последнее время он, видимо, что-то нащупал, тайно наведывался в клинику доктора. Литвиненко решился нанести удар первым и рассказать Платону Петровичу часть своих подозрений об отравлении, а уж потом и об измене. Последующее осталось для Варвары непонятным. Скоропостижная смерть Прозорова сломила молодую женщину. От горя она потеряла возможность рассуждать трезво и рационально. Идея о злодейском замысле мужа и мачехи, так сильно внушаемая доктором, стала казаться вполне реальной. Арест Маргариты Павловны довершил дело. Далее следовало вывести из игры Гривина. Подтвердить его соучастие будет нетрудно, особенно после того, как полиция нашла переписку любовников в домике тетки на Васильевском острове. Оставался Коленька, несчастный ребенок. Доказывать, что он не сын Прозорова и не имеет прав на наследство? Поначалу такая идея овладела Варварой. Однако вскоре ее сменила другая – воспитать сводного брата как собственное дитя, заменить ему родителей, сделать его своей послушной куклой и наследником всего состояния. Теперь она радовалась, что он есть, что она получит над ним власть. Марго упекут на каторгу, а Гривин в интересах мальчика никогда не рискнет обнародовать свое отцовство. Зато какие мучения ожидают несчастных, зная, что именно она воспитывает мальчика! Эта изощренная пытка не менее ужасна, чем примитивное убийство!